Главное – не ликвидировать, а предотвратить разлив…

В результате несовершенства технологий, ряда других объективных и субъективных причин на всех этапах операций с нефтью и нефтепродуктами возможны аварийные разливы, приводящие к загрязнению окружающей среды. Согласно статистическим данным, в России ежегодно регистрируется порядка 20 тыс. подобных аварий со средним объёмом разлива нефти до 20 м³. Как показывает практика, особенно крупные аварии, связаны с этапами разведки, добычи и транспортировки углеводородного сырья. О том, как не допустить подобные инциденты в Арктике в специальном интервью нашему изданию рассказала учёный-эколог, специалист по ликвидации чрезвычайных ситуаций концерна Shell Виктория Броже.

– Виктория, существуют ли сегодня технологии, способные обеспечить безопасное промышленное освоение углеводородного потенциала арктических морей?

– Для Shell и всей нефтегазовой промышленности в целом приоритетом номер один с точки зрения технологий, разработок и репутации остаётся предотвращение любых происшествий. Вся наша работа по освоению шельфа строится на принципах недопущения инцидентов, которые могут привести к загрязнению. Это означает, что мы работаем в соответствии с самыми высокими стандартами безопасности и сохранения окружающей среды.

За последнее десятилетие в мире было создано много новых принципиально важных технологических инноваций. Мы можем наблюдать, как быстро развиваются технологии, например в области сотовых телефонов или компьютерной техники. В нефтегазовой промышленности также можно отметить целый ряд новых технологических решений. Но остаётся вопрос: даже если были разработаны какие-либо новые технологии, будут ли компании их использовать? В концерне Shell мы гордимся тем, что не просто следим за инновациями, а тем, что сами их разрабатываем и внедряем в новых проектах. Многие из них требуют специальных решений: проекты в Арктике или на большой глубине. У нас есть большой опыт использования новых технологий при разработке углеводородов в сложных условиях.

– Какие конкретно технологии, разработанные Shell в этой области для проектов на Аляске и Сахалине, могут найти своё практическое применение в российской части Арктики?

– Я считаю, что очень многие инновационные технологические решения, которые мы используем, в том числе и в рамках наших проектов на Сахалине и Аляске, могут найти своё применение в российской Арктике. Это касается как непосредственно бурения в арктических условиях, так и вопросов логистики. С этой точки зрения неоценим опыт реализации Shell проектов со сложной логистикой на Аляске, удалённом от развитой инфраструктуры регионе, с отсутствием дорог. Особенно важными, с точки зрения защиты окружающей среды, в арктических условиях являются технологии для предотвращения нефтяных разливов. Много усилий было предпринято для того, чтобы разработать новые технологические решения в этой области. Эти инновации могут найти своё применение и в России.

Хотелось бы отметить один принципиальный момент: мы считаем, что фокусироваться нужно именно на предотвращении разливов. В корне неправильным подходом является односторонняя концентрация на уборке разливов или будущей компенсации ущерба.

В последнее время было создано очень много разработок для предотвращения разливов. В компании действует многоуровневая система защиты: например, если на одном из уровней происходит сбой, есть и другие, применения которых достаточно, чтобы не допустить разлив, либо минимизировать его. Кроме того, у нас существуют специальные системы тренировки персонала, обнаружения рисков на начальных стадиях, круглосуточного мониторинга. Разработаны рекомендации по проектированию скважин и специальный тренинг на стадии проектных работ.

Были созданы специальные системы защиты от разливов: гидравлические и механические барьеры, способы сбора нефти под водой и экстренного закрытия скважин. Существует технология Real-Time Operations Center – система мониторинга бурения в реальном времени, позволяющая наблюдать за процессами, которые происходят в скважине, специалистам, находящимся не только на платформе, но и транслировать её по нескольким каналам. Например то, что происходит на Аляске, видят специалисты компании в Анкоридже, Хьюстоне и Новом Орлеане. Таким образом, несколько человек в разных городах в одно и то же время анализируют поступающие данные, и любой их них может остановить процесс, если видит, что что-то идёт не так. Подобные системы могут предотвратить разлив на самой начальной стадии бурения (даже в тот момент, когда нефть ещё не пошла).

В случае если нефтяной разлив всё-таки произошёл, существует система его ликвидации непосредственно у устья скважины, включающая заглушки скважины и оборудование для сбора нефти под водой. Такая система является частью нашей программы на Аляске и была создана специально для работы в северных морях.

В систему интегрированы различные технологические решения, позволяющие собрать углеводородное сырьё на поверхности воды: механическая уборка нефти с помощью специальных арктических нефтесборщиков; использование эффективных в арктических условиях диспергентов; сжигание нефти на поверхности воды с применением новых технологий, в частности огнеупорных боновых заграждений.

– В настоящее время в арктических морях в России уже происходит транспортировка больших объёмов нефти. Как Вы думаете, удастся ли быстро и эффективно ликвидировать в современных условиях разлив, сравнимый с образовавшимся в 1989 г. в результате аварии Exxon Valdez?

– В мире созданы и эффективно применяются технологические решения, направленные на предотвращение подобных аварий: танкера с двойным корпусом, усовершенствованные системы навигации, используются ледоколы для сопровождения. Кроме того, существуют современные и действенные системы уборки нефти для арктических условий.

Самое главное при уборке нефти – это быстро установить и ликвидировать источник разлива, собрать углеводородное сырьё как можно ближе к нему, не дать нефти распространиться. Иначе время может быть упущено: разлив будет всё тяжелее и тяжелее убирать. В случае аварии на самом танкере или судах сопровождения есть специальные средства по уборке нефти, и они должны быть достаточно быстро задействованы. Тогда есть шанс, что разлив будет убран быстро. Если же авария случилась в какой-то отдалённой от существующих аварийно-спасательных баз акватории, переброска средств уборки займёт время, и тогда эффективность систем ликвидации, конечно, будет падать. Вот почему в таких регионах, как Аляска, у нас создана беспрецедентная система реагирования на разливы, срабатывающая в течение одного часа и работающая 24 часа в сутки.

– Виктория, существуют ли в настоящее время эффективные методы ликвидации нефтяных разливов в ледовых условиях, в частности подо льдом?

– Несмотря на то что наличие льда привносит значительные сложности при уборке нефти, есть ряд возможных сценариев разлива, когда его наличие может сыграть нам на руку. Допустим, если нефть разлилась с судна в поле битого льда, его наличие препятствует растеканию нефти на поверхности воды. В результате поверхность нефтяного разлива в разы меньше чем, если бы она была на открытой воде. Это облегчает уборку, потому что площадь нефтяного пятна меньше и плёнка намного толще. Существующие системы уборки работают на концентрированных разливах гораздо лучше. В таких условиях может быть применено сжигание, как это уже не раз было продемонстрировано в полевых условиях. Оно может оказаться здесь более действенным методом, нежели при уборке нефти в тёплых регионах. В разбитом льду могут использоваться диспергенты и механические средства. Все эти способы доказали свою эффективность в Арктике. Были также разработаны специальные методы и технологии для извлечения нефти, находящейся подо льдом, в частности под припаем. Alaska Clean Seas – организация, осуществляющая уборку нефтяных разливов на северном побережье Аляски, – отрабатывает их на практике уже 40 лет.

Безусловно, выбор того или иного средства зависит от свойств и состояния нефти, ледовой обстановки, экологической чувствительности района, а также от самой ситуации разлива. В настоящее время многие международные нефтегазовые компании участвуют в совместных исследованиях, нацеленных на усовершенствование средств уборки разливов нефти, в том числе и в арктических условиях. Эта сфера не является конкурентной, поэтому большинство научных проектов мы стараемся проводить совместно, а их результаты могут быть внедрены во всех регионах работы наших компаний. Сейчас реализуется большой научный проект, в рамках которого мы изучаем все возможные способы и аспекты уборки нефти в Арктике, в том числе обнаружение разливов подо льдом и в условиях плохой видимости. И мы продолжаем совершенствовать методы ликвидации аварийных разливов – механическую уборку, сжигание и использование диспергентов. Стараемся продвигаться вперёд, хотя у нас уже есть проверенные технологические решения.

– Как проходит процесс биодеградации нефти в арктических условиях? Есть ли какие-то особенности?

– Это очень интересный вопрос. В целом, нужно отметить, что биодеградация нефти в воде происходит намного быстрее, чем на земле, особенно когда нефть находится в капельной форме. Биодеградация в основном зависит от формы нефти. Если она находится во взвешенной форме в воде, она будет деградировать намного быстрее, чем нефть, приставшая к камням или проникшая вглубь почвы (там, где у бактерий нет доступа к кислороду и питательным веществам, деградация происходит намного медленнее).

В морской среде, почве – везде (даже в Арктике) существуют бактерии, способные деградировать нефть. Существуют различные оценки скорости деградации. Раньше исследователи брали бактерии из регионов средней полосы и делали тесты по биодеградации нефти в почве при высокой и низкой температуре. В ходе таких экспериментов было установлено, что биодеградация в холоде останавливается. Однако последние исследования, проводимые с бактериями, которые живут в Арктике, доказали неправомерность этих экспериментов. Мы проводили опыты по биодеградированию диспергированной нефти в арктических условиях: брали образцы воды непосредственно из Чукотского моря с теми бактериями, которые там живут, инкубировали их, изучали то, как они деградируют нефть в холоде и темноте. Этот процесс проходит медленнее, в течение нескольких месяцев, а не дней, как в более тёплых водах Мексиканского залива. Тем не менее, он эффективен.

– Виктория, знакомы ли Вы с новыми законодательными инициативами, в частности, с законопроектом о защите морей от нефтяного загрязнения. Как Вы думаете, сможет ли его принятие повлиять на реализацию нефтегазовых проектов в российской Арктике?

– Важно, чтобы законодательство создавало такие условия, при которых компании, продемонстрировавшие способность ответственно вести работы с использованием лучших технологий и обладающие соответствующим опытом, допускались к разработке природных ресурсов, особенно в районах с чувствительной экологией. В мире есть много примеров успешного совместного существования нефтяной, рыболовных и туристических индустрий. Нельзя концентрироваться исключительно на том, как мы будем убирать нефть и на компенсации ущерба. Законодательство должно быть нацелено на то, чтобы максимально уменьшить риск нефтяного разлива через соответствующие превентивные меры.

В случае нефтяного разлива все международные компании, насколько мне известно, застрахованы. У них есть средства для компенсации ущерба. Законопроект содержит идею о создании специального фонда с этой целью. Но, если закон имеет общую форму, он оставляет место для некорректных интерпретаций, например в части определения ущерба. Прежде всего, необходимо убедиться, что компании имеют в наличии все средства и соответствующее оборудование для предотвращения и ликвидации нефтяных разливов, а затем создать отлаженную систему получения разрешений для их применения.