Сергей Донской: шельф может стать мощным драйвером развития отечественной экономики
Арктическая тема вновь станет одной из ключевых на грядущем Петербургском международном экономическом форуме, в частности, на площадке ПМЭФ пройдет конференция по экономическому развитию Арктики. В преддверии форума Министр природных ресурсов и экологии России Сергей Донской в интервью ТАСС рассказал о перспективах геологоразведочных работ на шельфе, инвестиционных ожиданиях и прогнозах по развитию территории, а вместе с тем обсудил, как отечественные нефтяники справляются с текущим курсом рубля и процессом импортозамещения
Сергей Ефимович, расскажите подробнее, какие вопросы планируется обсудить на ПМЭФ? Каких решений ожидать по окончании конференции по экономическому развитию Арктики?
В этом году мы впервые так глубоко погружаемся в Арктическую тематику. Целый день 18 июня будет посвящен эффективности управления арктическими территориями и инвестиционной привлекательности Арктики, на этот день запланировано четыре сессии, в которых будет участвовать Министерство. В частности, одна из них будет посвящена инвестиционному потенциалу арктических регионов. Отдельная сессия — Северному морскому пути (СМП), где мы намерены вести диалог, прежде всего, с позиций разбора ошибок по этому проекту.
На каких еще площадках будет представлено Министерство?
Помимо Арктики в эти три дня мы планируем участвовать в сессиях, посвященных вопросам климата, недропользования, природоохранной повестке. Пройдет также обсуждение подготовки к Госсовету, посвященному экологии, запланированному на конец года. Здесь же, на этой площадке планируем презентовать проекты Года экологии-2017. В частности, у нас запланировано подписание нескольких соглашений с компаниями, которые в следующем году собираются инвестировать во внедрение современных природоохранных технологий – «Норникель», «ЕвразХолдинг», «Новолипецкий металлургический комбинат», завод им.Свердлова в Нижегородской области, «РУСАЛ Братск».
К вопросу о природоохранных технологиях. Можно ли ожидать, что в краткосрочной перспективе количество заводов по переработке твердых бытовых отходов увеличится? Что будет с полигонами? Каковы общая картина в регионах?
В рамках Года экологии мы запланировали увеличение мощностей – это переработка более 40% образующихся отходов I-IV класса опасности в регионах, которые участвуют в выполнении плана. В результате мы сможем рекультивировать 16 объектов накопленного загрязнения, в том числе в Арктике, утилизировать более 7 тыс. тонн высоко опасных отходов.
Что касается общей картины, здесь пока нет единой программы, нет и данных о том, сколько производств будет создано. Единая картина сложится после того, как регионы составят свои программы и территориальные схемы. Часть полигонов будут рекультивировать, а часть будет необходимо реконструировать, переоборудовать, создавая новые мощности и более современные способы захоронения.
Два года назад, в 2014 году, на Россию были наложены экономические санкции. Что изменилось за эти два года? Как проходит процесс импортозамещения? Нашли ли отечественные нефтяники и недропользователи достойные альтернативы импортной продукции?
Учитывая, что отрасль не рухнула, как хотелось нашим «партнерам», и продолжает увеличивать объемы добычи, компании адаптировались к сложившейся ситуации на рынке. С другой стороны, и до введения санкций чувствовался определенный избыток импортного оборудования. Если коснуться шельфа, то мы изначально планировали, что именно он может стать очень мощным драйвером развития отраслей нашей экономики – от машиностроения, транспорта до приборостроения. В сегодняшней ситуации для компаний созданы достаточно хорошие условия работы на шельфе. Конъюнктура, конечно, сегодня для привлечения инвестиций не самая лучшая, но с точки зрения перспективы и того, что спрос на ресурсы будет увеличиваться, уверен, эти проекты будут успешными.
Плюс ко всему, обязательства компаний на сегодняшний день предусматривают подход к этим проектам с учетом привлечения российских подрядчиков при строительстве буровых платформ, судов и всего, что требуется для изучения и освоения шельфовых месторождений. На мой взгляд, основные векторы сейчас заданы верно, и нужно просто реализовать тот потенциал в части спроса на отечественное оборудование, который мы имеем.
И мы снова невольно вернулись к теме Арктики.Ранее вы говорили, что в долгосрочной перспективе возможен доступ частных компаний на шельф. Можно ли говорить, что это решенный вопрос?
Это вопрос не решенный, пока еще идет оценка. На сегодняшний день нет такого ажиотажа вокруг этих проектов, как в период высоких цен не нефть. Сегодня компании рассматривают все проекты с точки зрения долгосрочных перспектив. Понятно, что проекты на шельфе наиболее капиталоемкие и рискованные, и первые реализованные проекты сразу же снизят риск для реализации последующих. Государство, вполне возможно, будет привлекать частные компании, и они будут рассматривать эти проекты с меньшей опаской.
То есть частные инвестиции можно ожидать только в дальней перспективе?
Почему? Частные инвестиции уже идут, частные компании продолжают работать на шельфе. Да, сейчас мы предоставляем лицензии только двум госкомпаниям, но до 2008 года ряд частных предприятий уже их получили и сейчас работают – тот же «Лукойл», «Газпром нефть» и ряд других. С другой стороны, именно крупные государственные компании сейчас могут разворачивать работы в большем объеме.
На днях стало известно, что «Газпром» и «Роснефть» переносят сроки геологоразведки и начало добычи на 31 месторождении нефти и газа на шельфе на срок от двух до 12 лет. Как Минприроды относится к этому факту? Согласны ли вы с тем, что перенос сроков ГРР необходим?
Работа по актуализации продолжается постоянно. У нас действительно актуализировано свыше 30 лицензий с 2013 года и сроки по бурению сдвинуты на два-три года – это 11 лицензий у “Газпрома” и около 20 лицензий у “Роснефти”. Имеется в виду не только бурение, в ряде лицензий откорректированы объемы геофизики, сроки начала добычи.
На трех месторождениях скорректирован ввод в разработку месторождений – это Долгинское и Чугорьяхинское месторождения, Штокман. В принципе, это рабочая ситуация, которая позволяет адаптировать разработку к сегодняшним условиям и, в том числе, по максимуму привлечь производителей отечественного оборудования. Чтобы компании могли бурить нашим оборудованием, необходимо его здесь произвести. Для этого нужен разбег.
Будет ли Минприроды России настаиватьна выполнении текущих обязательств компаний без переносов сроков выполнения работ по другим заявкам?
Прежде, чем принять решение о переносе сроков, оцениваются причины. В ряде случаев компании в качестве причины называют отсутствие необходимого бурового оборудования. С учетом актуализации у компаний появляется несколько лет для того, чтобы и здесь, в стране начать его производство на наших верфях, где в свое время строились буровые установки. Сейчас они активно используются, например, на Южно-Киринском месторождении.
При этом, по поручению Президента, мы проводим разовую, то есть однократную, актуализацию до конца 2016 года. Лицензионные требования к компаниям будут приведены к единому формату. В дальнейшем они будут работать в конкурентной среде, без изменений лицензий.
Но, так или иначе, вопрос по заявке будет решен в этом году, верно?
— По заявке “Газпрома” в рамках актуализации, которую мы закончим до конца года, вопрос будет решен. Но не стал бы спешить. Для начала хотел бы послушать, что они хотят предложить и какие вопросы у них возникают.
В продолжение беседы о «Газпроме». Недавно вы сообщали, что «Газпром нефть» обратилась за увеличением периода льгот на шельф после 2032 года. Есть ли решение по данному вопросу? Если нет, то когда его ожидать?
Мы не рассматриваем льготы ради льгот, мы рассматриваем их как поддержку — могут ли они обеспечить стабильную работу компании в долгосрочной перспективе или нет? Совсем недавно мы обсуждали меры стимулирования геологоразведки на шельфе на совещании у двух вице-премьеров — Александра Хлопонина и Аркадия Дворковича. Обсуждали вопросы стимулирования геологоразведки через вычеты из налога на прибыль по проектам на шельфе и на суше. Пока к общему знаменателю пришли в отношении вычетов для проектов на суше — согласовали повышающий коэффициент 1,5 к тем затратам, которые будут вычитаться из налога на прибыль.
Это уже согласованный коэффициент?
Я надеюсь, в протоколе это появится. В конце заседания все участники высказались в поддержку этой позиции, в том числе, Министерство финансов. Таким образом, решение о вычетах на суше окончательное, а по шельфу будем еще обосновывать. Там коэффициент повыше, так как и объем инвестиций и риски выше. “Газпромнефть” предлагает использовать повышающий коэффициент 3,5, увеличивающий затраты, которые можно вычесть. Считаем это предложение обоснованным.
В июне вы сообщили, что работы по проведению аукциона на право разработки крупнейшего в стране золоторудного месторождения Сухой Лог в Иркутской области могут быть ускорены. Каковы ваши прогнозы, можно ли рассчитывать, что аукцион пройдет в 2016 году?
Аукцион, вероятнее всего, будет объявлен до конца лета.
Появились ли новые претенденты, в частности, «Алроса»
Я когда-то говорил, что на это месторождение заявились все компании. И «Алроса» интерес свой проявляла, и другие недропользователи. Понятно — это крупный объект, один из крупнейших в мире. Его можно назвать жемчужиной для любого недропользователя. Но отмечу, что реальные претенденты, как правило, появляются после того, как аукцион объявлен. Пока это, по большей части, разговоры.
Есть ли у вас информация, что «Ростех» и «Полюс» готовятся создать консорциум для освоения крупнейшего золоторудного месторождения РФ?
Кто с кем будет объединяться и на каких условиях, покажет время. Но в целом о таких намерениях мне известно.
Буквально на минувшей неделе в Министерство поступило письмо главы Российского фонда прямых инвестиций (РФПИ) Кирилла Дмитриева с просьбой обязать победителя аукциона по освоению Эргинского месторождения нефти привлечь в проект арабский фонд Mubadala. Изменится ли в этой связи форма проведения торгов?
Действительно, у нас есть поручение по дополнительным условиям на аукцион от правительства РФ. И в этой связи многие интересуются — конкурс будет или аукцион. По закону на месторождения федерального значения проводится только аукцион. Поэтому у нас будет аукцион с обязательствами по срокам ввода месторождения, по добыче, по привлечению инвесторов. Это нормальный режим работы для правительства — выбор наиболее эффективного способа привлечения недропользователя. Сейчас Роснедра дорабатывают условия аукциона.
Когда ожидать итогов рассмотрения этого обращения? И нет ли изменений в составе участников аукциона?
В течение месяца – но не календарного, мы должны его рассмотреть и подготовить необходимые документы. Что касается участников — заинтересованность в получении права пользования Эргинским участком на объявленных условиях уже высказали «Роснефть», «Газпром», «Газпром нефть», «Лукойл», «Сургутнефтегаз», «Новатэк» и «Независимая нефтегазовая компания».
Пожалуй, крайний вопрос об аукционах. 17 июня пройдут торги на право пользования недрами Бинштоковского участка в ХМАО. Кто его проведет и не изменился ли состав участников?
Заявки на право участия в аукционе подали «Газпромнефть-Хантос», «РН-Уватнефтегаз», «КанБайкал» и «Юганский 3″, ни один из них на текущий момент не отозвал свою заявку, новых участников тоже нет. Запасы нефти по категории С1 на этом участке составляют почти 2 млн тонн и 11 млн тонн по С2, ресурсы – свыше 20 млн тонн. Что касается самой процедуры – 17 июня аукцион проведут «Уралнедра». Стартовый размер разового платежа составит почти 340 млн рублей.
Сергей Ефимович, давайте к более общим темам. По результатам саммита ОПЕК члены картеля пришлик выводу, что в целом рынок нефти справляется с ситуацией без их активных действий и сохранили квоту на добычу, действующую с 2011 года. В этой связи, каковы ваши прогнозы по росту либо снижению цены на нефть на текущий год и дальнюю перспективу? Как она отразится на объемах инвестиций компаний в геологоразведку?
Что касается сложившейся ситуации на рынке, то здесь бы я в первую очередь подчеркнул, что экономика уже адаптировалась к уровням цен, сложившимся сегодня на рынке, и это не маловажно. Именно стабильные условия позволяют устойчиво реализовывать крупные проекты. И именно нестабильность на рынке не позволяет привлекать инвестиции и делать долгосрочные вложения. Поэтому сложившаяся сегодня рыночная конъюнктура всех устраивает. Это первое. Что касается прогноза – в течение 12 следующих месяцев, на мой взгляд, может быть значительное повышение цены – к 70 долларам за баррель.
Что касается инвестиций в геологоразведку, то, на мой взгляд, сегодняшние цены, безотносительно к моему прогнозу, в принципе позволяют компаниям активнее заниматься ГРР по сравнению с предыдущим годом. Думаю, в этом году ситуация в геологоразведке будет лучше, хотя провала не произошло и в прошлом году – у нас всего на 3% снизились инвестиции компаний.
Каковы ваши прогнозы по темпам развития альтернативной энергетики в России? Как вы оцениваете потенциал этого вида энергетики? Каковы необходимые объемы инвестиций в это направление для его развития?
В России достаточно большой потенциал альтернативной энергетики — ветровой, солнечной, геотермальной. Но ее развитие сейчас в первую очередь закрывает потребности конкретных регионов – там, где не развита инфраструктура традиционной электроэнергетики и где есть экономический потенциал развивать это направление. Здесь можно говорить о геотермальных станциях на Камчатке, солнечной энергетике в Крыму, ветровой — в Калмыкии и так далее. В настоящее время разведано 67 месторождений теплоэнергетических вод с запасами более 470 тыс. кубометров в сутки, на 42 месторождениях ведется промышленная эксплуатация. Недавно построена геотермальная станция мощностью 9 Мвт на Ханкальском месторождении в Чеченской Республике — первая станция, которая обеспечивает подъем теплой энергии и ее возврат обратно. Проектов достаточно много, я не буду все их перечислять, но особенность их в том, что они локальные и ориентируются на спрос в конкретных территориях. По данным Минэнерго России, в 2013-2015 годах в развитие альтернативной генерации было привлечено 187 млрд рублей инвестиций, из них 155 млрд – в солнечные станции. При этом запасы геотермальной энергии в России в 10-15 раз превышают запасы традиционного сырья – практически по всей стране есть подобные объекты, пусть и с разными объемами запасов. И именно здесь я вижу очень большой потенциал для развития.
Что касается инвестиций в развитие этого направления – по большей части, их объемы зависят от спроса, ведь для того, чтобы не просто построить, но и реализовать выработанную электроэнергию, необходим рынок.
В мае на заседании Федерального экологического совета по проблемам нефтеразливов в Ханты-Мансийске вы заявили, что Минприроды и Ростехнадзор намерены провести проверку технического состояния всех нефтепроводов в РФ. На минувшей неделе руководитель Федеральной службы по надзору в сфере природопользования Артем Сидоров сообщил, что план проверки объектов транспортировки и перекачки нефти уже разрабатывается. Когда ориентировочно начнутся проверки, и какие регионы будут проверены в первую очередь?
Основная причина нефтеразливов — это износ трубопроводов, именно поэтому необходима комплексная проверка их состояния. Сейчас речь идет о комплексной проверке, в первую очередь, в Уральском и Сибирском федеральных округах. В конце июня у нас запланировано совещание с участием Росприроднадзора и Ростехнадзора для определения плана дальнейшего взаимодействия. У нас уже есть документы и административные регламенты по совместной работе – доработаем их, и коллеги выйдут на масштабную проверку уже осенью этого года.
И мы плавно вернулись к теме экологической безопасности. Одним из острых вопросов текущей повестки остается проект строительства трех ГЭС на реке Селенге и ее притоках. В частности, вы заявляли, что ГЭС не будет построена из-за протеста России против ее строительства.
Мы выступали и выступаем против строительства ГЭС. По этому поводу свою позицию высказывали, и не раз. Совсем недавно представители министерства и Росприроднадзора были в Монголии и обсуждали эту тему с уполномоченными лицами монгольского правительства. Договорились о том, что проекты нужно оценивать совместно.
И по итогам достигнута договоренность, что они представят обоснования того, что их действия не повредят экосистеме озера?
Маловероятно, что они представят необходимые доказательства, и это лежит на поверхности – наличие крупного гидротехнического объекта на притоках Байкала не может не сказаться на центральной экологической зоне озера. Но в любом случае мы продолжим с коллегами диалог.
Но как вы намерены контролировать выполнение обещаний, данных монгольской стороной? Можно ли ожидать, что Минприроды России разорвет отношения с Монголией по этому вопросу в случае нарушения обязательств с их стороны?
До этого доводить, конечно, не будем. В октябре-ноябре в Монголии пройдет межправительственная комиссия, я являюсь ее сопредседателем и мы, конечно, эту тему будем обсуждать. Мы слушаем аргументацию монгольской стороны. Но, поскольку это трехсторонняя история, и финансирование предполагается из средств Всемирного банка, мы договорились, что этот финансовый институт никаких принципиальных решений без нашего участия не примет.
А какова в целом ваша оценка экологической ситуации в стране? Можете выделить наиболее проблемные с точки зрения экологии регионы?
В последние годы ситуация имеет положительную динамику, хоть и незначительную. Прежде всего, отмечается снижение выбросов загрязняющих веществ в атмосферный воздух. В список городов с наибольшим уровнем загрязнения воздуха в 2015 году включено 11 городов – на 8 городов меньше, чем в 2014 году.
Тем не менее, в 147 городах или 60% крупных городов средние за год концентрации какого-либо вещества превышают 1 ПДК. В этих городах проживает 50 млн. чел. Еще в 44 городах (20%) уровень загрязнения воздуха характеризуется как высокий и очень высокий. В среднем по стране 17% городского населения испытывают воздействие высокого и очень высокого уровня загрязнения воздуха. Города, где загрязнение воздуха характеризуется как высокое и очень высокое – Норильск, Иркутск, Чита, Дзержинск, Красноярск, Екатеринбург, Челябинск, Магнитогорск. Сюда же я бы включил и Москву. В 54 регионах высокий и очень высокий уровень загрязнения воздуха городов не отмечен.
Уровень загрязнения поверхностных вод за десяток лет существенно не изменился. Улучшилось состояние экосистем ряда водных объектов. Это Казань, Благовещенск, речь идет об Амуре и его притоках, в том числе реке Зее, Зейском водохранилище. Ухудшение поверхностных вод мы регистрируем в Чите, Красноярске, в нижней Волге и отдельных реках Кольского полуострова.
И конечно, у нас в стране сохраняется высокий объем образования отходов – более 5 млрд тонн. При этом за последние пять лет накопленные объемы размещения отходов у нас увеличились где-то в 3 раза.
Что, по вашему мнению, является главной экологической угрозой для России в настоящее время? А какая, наоборот, раздута?
Самая большая угроза – потребительское отношение к природе, прежде всего, со стороны компаний, но и граждан тоже.
Если вернуться к статистике, то ключевая проблема – загрязнение атмосферного воздуха, отходы. Если брать все факторы, влияющие на состояние здоровья человека, то четверть из них – экологические, а загрязнение воздуха сказывается на здоровье сильнее всего. Ежегодно на восстановление ухудшившегося из-за загрязнения воздуха здоровья населения тратится от 3% до 6% ВВП.
Наиболее яркий пример преувеличения экологических проблем – намерения перевести заповедник «Столбы» в Красноярском крае в статус национального парка. Это место, где десятилетиями тренируются скалолазы, там отдыхают жители города. И созданная там инфраструктура отлично вписывается в природу, не нарушая ее. Но когда соответствующий законопроект рассматривался, экологические активисты создали ажиотаж, в итоге многие люди, не понимая сути изменений, поддержали эти организации. И теперь мы имеем то, что имеем: ряд заповедников остаются в этом статусе, и постоянно обращаются к нам, чтобы решить постоянно возникающие проблемы и находить компромисс.
Print This Post
Твитнуть
