Глава Минприроды об Арктике и безуглеродной Сибири

Министр природных ресурсов и экологии Сергей Донской в интервью Rambler News Service рассказал о перспективах расширения российского арктического шельфа, планах по созданию низкоуглеродной зоны в Восточной Сибири и динамике инвестиций в геологоразведку

— Какие вопросы обсуждались с нефтяными компаниями на встрече в феврале?

— На встрече рассматривались утвержденные бизнес-планы и наши общие задачи на 2016–2017 годы. Компании представили предварительные оценки по развитию минерально-сырьевой базы, обратив внимание на возможные изменения стратегий в связи с внешними макроэкономическими факторами. Коллеги заявили о возможных корректировках в течение года, в зависимости от внешней ситуации.

На встрече обсуждали планы всех вертикально-интегрированных компаний, а это 80% отрасли, и они разнятся. «Роснефть» делает акцент на увеличении объемов эксплуатационного бурения на 40% по сравнению с прошлым годом. При этом затраты на геологоразведку на суше также вырастут практически в 1,5 раза. Другие компании говорили, что в 2016 году снизят активность. В частности, «Лукойл» в ближайшие 3 года планирует несколько снизить инвестиции, потому что у компании мало новых проектов.

«Сургутнефтегаз» не планирует снижения объемов финансирования геологоразведочных работ, объем поисково-разведочного бурения до 2020 года стабилен. В 2015 году компания провела большой объем поискового бурения, но меньше разведочного. В любом случае мы видим, что ситуация со сложностями, но без критических явлений, которые нельзя было бы сгладить действиями государственного регулятора.

— Прозвучали ли конкретные предложения от нефтяных компаний?

— Что касается конкретных предложений компаний, то все говорили, что нужно продолжить работу по снижению административных барьеров. Совсем недавно уже в этом году прошло первое заседание соответствующей рабочей группы, где обсуждались вопросы отвода земель, упрощения процедур аренды лесов и так далее. Все те барьеры, которые сейчас тормозят развитие инвестиционных планов компаний, с точки зрения разрешительных процедур мы уберем. Важно, что компании, фактически, одновременно с нами попросили ввести заявочный принцип на углеводородные участки с ресурсами. Как вы знаете, этот вопрос обсуждался у президента, и эта инициатива одобрена. Это совершенно точно обеспечит рост поискового бурения, процентов на 30.

Мы считаем, что в ряде случаев процедура получения разрешения на бурение должна быть существенно упрощена. Напомню, что в нефтедобывающих странах ранее в разы сократились сроки на получение разрешения на бурение. Это позволило увеличить количество скважин, ускорить темпы их строительства. А в нынешних условиях ценовой конъюнктуры это важнейший элемент устойчивой разработки месторождений, и на этом мы делаем особый акцент. Хотел бы особо отметить, что компании не собираются останавливать работу с трудноизвлекаемыми запасами (ТРИЗ). Даже сейчас. Например «Сургутнефтегаз» предполагает, что запасы, которые компания будет разрабатывать к 2020 году, на 100% будут относиться к трудноизвлекаемым. Поэтому сейчас компания активно занимается разработкой технологий, которые позволят работать с ТРИЗ.

И это не только «Сургутнефтегаз», практически все компании подтвердили готовность работать с ТРИЗ и в сегодняшней ситуации. Компании понимают, что трудноизвлекаемые запасы, или запасы, которые сейчас считаются трудноизвлекаемыми, очень перспективны.

— Что необходимо предпринять для ускорения вовлечения в разработку трудноизвлекаемых запасов?

— Здесь встает следующий вопрос. Трудноизвлекаемым запасы, по крайней мере, те, что отражены в государственном балансе запасов, находятся в основном на уже лицензированных территориях, но в нижележащих пластах, то есть они не попадают в горный отвод. Поэтому на эти запасы распространяются действующие ограничения по разработке более глубоких пластов. Мы обсуждали с компаниями возможность внесения изменений в законодательство, что позволит им разрабатывать трудноизвлекаемые запасы, находящиеся на уже лицензированных территориях, без ограничений по глубине. Таким образом, новый механизм даст компаниям дополнительные возможности для стабильной добычи за счет введения трудноизвлекаемых запасов в разработку. Мы это предложение рассмотрели и сейчас двигаемся к конкретным результатам.

— Когда могут быть утверждены законодательные инициативы по трудноизвлекаемым запасам?

— Надеемся, что в этом году. Мы это рассматриваем как приоритет.

— Как вы оцениваете шансы на разрешение спора с «Роснефтью» по распределению участков недр?

— Спора как такового с «Роснефтью» нет, с формальной точки зрения в ближайшее время также вопрос будет закрыт. Я имею в виду дело антимонопольной службы. Это касается изменений в порядок рассмотрения заявок на получение права пользования недрами для геологического изучения, эти изменения никак не снижают конкурентность процедур.

— Насколько целесообразно, по вашему мнению, создавать единую инфраструктуру для месторождений «Роснефти» и «Лукойла» на Таймыре?

— Сразу могу сказать, что в принципе теоретически общая инфраструктура позволила бы снизить ряд затрат, но это решать компаниям, насколько это эффективно.

— Когда вы ожидаете аукциона на Мурманское месторождение, на которое претендуют «Роснефть» и «Газпром»?

— Мы подготовили изменения в законодательство для проведения аукционов на шельфе, но пока изменения не внесены. Мы сейчас ведем согласование документов с различными ведомствами. Поэтому лицензирование Мурманского месторождения пока не состоится.

— Сколько еще осталось в нераспределенном фонде нефтегазовых участков на шельфе, на которые могут претендовать компании? Сколько у «Газпрома» и «Роснефти» участков на шельфе?

— Сейчас у «Газпрома» в пользовании находятся 28 участков, у «Роснефти» — 36. То есть, с одной стороны, у нас большая часть участков арктического шельфа уже распределена, но есть часть шельфа, которая еще не отлицензирована, она еще не разбита на участки. Поэтому неправильно так ставить вопрос: сколько еще осталось участков. Их может быть количественно намного больше, чем уже выдано «Газпрому» и «Роснефти». Сейчас имеется на шельфе ряд неотлицензированных участков, и по ним еще идут работы, в том числе «Газпром» и «Роснефть» подают свои заявки, а мы их рассматриваем.

— Когда можно ждать первых предварительных итогов по рассмотрению заявки на расширение континентального шельфа? Ожидаются ли в ближайшее время дополнительные консультации?

— Рассмотрение нашей заявки в рабочей группе при комиссии ООН по континентальному шельфу планируется летом этого года, соответственно, первые вопросы возникнут именно тогда. Раньше, я думаю, эксперты не будут озвучивать свои оценки, в первую очередь потому, что заявка очень большая и естественно требуется глубокий анализ — для этого требуется время. Комиссия поставила на лето как раз встречу экспертов и представителей Российской Федерации, для того, чтобы можно было обсуждать, что достаточно, какие вопросы есть, что требуется дополнительно.

— Какие предложения по созданию низкоуглеродной зоны в Восточной Сибири Минприроды представило правительству?

— Вы знаете, пока это все находится на самой ранней стадии, в первую очередь речь идет о том, как простимулировать компании к глубокой переработкой угля. По выданным лицензиям мы должны добывать 670 млн тонн, на самом деле добываем в два раза меньше. В любом случае нам необходимо стимулировать здесь больше переработку угля по новым технологиям, с пониженными выбросами, с пониженным воздействием на окружающую среду. В том числе, это касается и энергетики: переход на чистые технологии, газогенерацию потребует учитывать социальные интересы угольных регионов, интересы людей, занятых в этой отрасли. Потребуется их вовлекать в какие-то новые проекты, чтобы социально-экономическое развитие региона не остановилось.

Идея пока обсуждается, единственное — любые шаги в части формирования безуглеродной территории в Восточной Сибири должны быть сформированы в программе. Должны быть прописаны меры со сроками по разработке конкретных технологий, программ по переводу энергетики на газ и так далее.