Егор Борисов: «Наш приоритет – включать месторождения в оборот»

Республика Саха (Якутия) переживает кризис лучше, чем другие регионы. По большинству экономических показателей наблюдается положительная динамика. Значительная часть проблем развития региона связана с его спецификой – экстремально сложными климатическими условиями: более 40% территории находится за Северным полярным кругом, говорит глава Республики Саха (Якутия) Егор Борисов. По его словам, условия Крайнего Севера и отсутствие инфраструктуры диктуют условия хозяйственного уклада республики.

По словам Борисова, в 2014 г. 33,6% доходов консолидированного бюджета обеспечили поступления налогов от «Алросы» (21,2%), «Сургутнефтегаза» (9,5%) и «Транснефти» (2,8%), в 2015 г. их вес составит около 35%. Раньше главным драйвером роста республики была «Алроса», сейчас якутскую экономику поддерживает проект строительства газопровода «Сила Сибири» и нефтяные проекты, говорит Борисов.

Он ярый противник полной приватизации «Алросы». За историю руководства регионом Борисов не раз отбивал атаки по акционированию предприятий – для этого ему приходилось напрямую обращаться к президенту Владимиру Путину и доказывать, что тот или иной шаг по приватизации погубит экономику республики.

Раньше республика считалась вотчиной «Сургутнефтегаза», сейчас в регионе все больше активности проявляет «Роснефть». Об отношениях с бизнесом, федеральным центром и о путях будущего развития региона Егор Борисов рассказал «Ведомостям»

– Якутия – климатически суровый регион. Вы чувствуете, что глобальное потепление, одна из главных тем обсуждения в международной повестке, имеет серьезные последствия?

– Чувствуем! В прошлом году было -56, в этом – всего -55 (смеется). Но летом жара доходит до 40. У нас очень активное солнце: по количеству солнечных дней Якутия приравнивается к Краснодарскому краю. Поэтому выращиваем зерно, овощи, картошку. Все успевает созревать. На самом деле климатические изменения, конечно, происходят. Если совместить географические карты 60-х гг. прошлого века и сегодняшние карты такого же масштаба, то размеры многих водоемов не совпадают.

– С таким солнцем вам солнечную энергетику надо развивать.

– У республики в этом плане большие перспективы. На территории города Якутска потенциал солнечной энергетики выше, чем в Крыму и Краснодаре, – более 2000 солнечных часов в год. Мы провели анализ данных и определили 58 мест для размещения солнечных электростанций.

– Ставка на солнечную энергетику оправданна?

– Конечно. Множество потребителей электро- и теплоэнергии на севере республики, в труднодоступных местностях предполагает сложнейшую многоэтапную схему доставки топлива. Нет возможности даже в долгосрочной перспективе охватить их централизованным энергоснабжением. В республике 125 дизельных электростанций, куда ежегодно завозится около 70 000 т дорогостоящего топлива. Главная проблема – высокие затраты на содержание локальной энергетики и ежегодный рост тарифов на электроэнергию. Использование возобновляемых источников энергии позволит серьезно сократить объемы завоза дизтоплива и вредных выбросов в атмосферу, уменьшить время работы действующих электростанций или закрыть часть мощностей. Но сейчас альтернативные энергоисточники можно развивать только с помощью сторонних инвесторов. Работа ведется. В декабре мы запустили 13-ю солнечную электростанцию. Но не забывайте и про полярную ночь: возможности солнечной энергетики поэтому ограничены. Исходя из этого, стараемся совмещать три вида генерации – традиционную, ветряную и солнечную энергетику.

– Как Якутия переживает кризис?

– В целом нормально. Промышленное производство по итогам года даже выросло, инвестиции остались на прежнем уровне. Общий спад в российской экономике, конечно, отразился на динамике некоторых показателей республики: снижается реальная начисленная зарплата, объем платных услуг, грузооборот и пассажирооборот. Кроме того, у нас существует много объективных проблем.

– Если сравнить показатели республики со среднероссийскими, кризиса у вас как будто даже нет.

– Темпы роста экономики в предыдущие годы были выше – 5–6%, сейчас – около 3%. В 2016 г. прогнозируется прирост ВРП на 2,8%. Но проблемы у нас те же, что и в стране: снизилась доступность финансовых ресурсов, из-за ослабления курса рубля мы не можем закупать некоторые виды оборудования. Раньше мы приобретали оборудование по лизинговым операциям, теперь это слишком дорого. Конечно, эти процессы сказываются на самочувствии населения.

– Во многих регионах нарастает уровень долгов. Вас долговая проблема беспокоит?

– Размер госдолга республики остается на безопасном, управляемом уровне и далек от предельных нормативов, установленных Бюджетным кодексом. По предварительным итогам в 2015 г. он составил 38% от собственных доходов бюджета, в 2016 г. вырастет незначительно – до 39,7%.

– Есть проблемы с платежеспособностью предприятий в республике?

– В начале года мы предпринимали много мер по поддержке предприятий: предоставляли кредиты, давали налоговые послабления. Снижали налог на прибыль, чтобы поддержать. Мы и сейчас активно поддерживаем малый и средний бизнес с помощью налоговых льгот, создали инфраструктуру: в республике есть технопарки, во всех районах создаем бизнес-инкубаторы, есть свой венчурный фонд. Тесно работаем с надзорными органами, чтобы не кошмарили бизнес.

– У вас есть омбудсмен по защите прав предпринимателей?

– В республике такой омбудсмен появился одним из первых в России. Мы объявляли 2015 г. годом предпринимательства. Словом, бизнес сегодня чувствует поддержку.

– Бизнес чувствует руку помощи губернатора? Вам можно в случае проблем позвонить напрямую, пожаловаться?

– Мой телефон знают не только бизнесмены, я его не скрываю и не меняю. Многие звонят: Егор Афанасьевич, поддержи.

– Помогаете?

– Конечно, насколько полномочия и возможности позволяют.

– У вас в регионе много природных ресурсов. Это помогает республике?

– Полезные ископаемые – это наше преимущество. Сейчас наша приоритетная задача – включать месторождения в оборот. Нефть в республике начали добывать недавно, газодобыча хотя и стартовала в регионе 60 лет назад, в промышленных объемах якутский газ будут извлекать лишь с приходом «Газпрома», когда завершится строительство газопровода «Сила Сибири».

– Почему богатый природными ресурсами регион находится в числе дотационных?

– Уровень собственных доходов республики за последние несколько лет постоянно растет. Если в 2010 г. они составляли 49%, то в 2016 г. этот показатель достигнет 70%. Динамика неплохая.

У меня такая позиция: если федеральные программы принимаются, значит, они должны работать на территории Якутии. Мы получали до 50 млрд руб. на строительство жилья, модернизацию системы образования и медицинского обслуживания, строим дороги, аэропорты. Но самое главное – особенности республики: огромная территория, низкая плотность населения, тяжелейшие климатические условия, инфраструктурная ограниченность. Все это вместе, естественно, требует дополнительного финансирования, которое нам положено согласно действующей методике межбюджетных отношений. Вообще, Республика Саха (Якутия) до 1998 г. была донором, но после существенного пересмотра налоговой политики государства в 2009 г. стала дотационной. Сейчас у нас ведется добыча нефти и газа, благодаря этим ресурсам решаем много вопросов. Наша основная забота – как будут люди жить. А жилье в республике в основном деревянное, уровень аварийного жилья самый высокий в России – 5%.

– Секвестр бюджета скажется на темпах переселения людей из аварийного жилья?

– Сокращение расходов федерального бюджета на 2016 г., надеемся, не коснется госкорпорации «Фонд содействия реформированию ЖКХ»: планы по расселению граждан из аварийного жилья останутся неизменными. Целевые показатели республики на 2016 г. – расселить 7600 человек и 124 740 кв. м общей площади.

– Конъюнктура рынка на многие сырьевые товары изменилась за последние годы, цены спикировали. Это скорректировало планы развития республики?

– Корректирует. Это касается, например, знаменитого Томторского месторождения редкоземельных металлов. По планам российского правительства его освоение должно было начаться после 2030 г. Но конъюнктура изменилась, спрос на часть металлов упал, а наша страна, к сожалению, закупает редкоземельные металлы за границей. Я поставил перед президентом вопрос, что нужно добывать эти металлы в России. «Ростех» приобрел это месторождение и начинает разрабатывать.

С другими месторождениями обратная ситуация: перспективы изменились в худшую сторону. В 2007 г. мы приняли программу развития в республике производительных сил до 2020 г. Тогда, например, многие интересовались урановым месторождением в Якутии. Но после 2009 г. «Росатом» начал рассматривать возможность освоения рудников за рубежом, в итоге наше месторождение отошло на второй план. Поэтому мы и подправили программу развития, сделали ставку на редкоземельные металлы.

– Что же будет с вашим проектом по урану?

– Пусть лежит пока.

– На полке до лучших времен?

– Да. Вообще, в республике исследовано всего 10% территории. Утвержденные запасы составляют около $3 трлн: у нас есть нефть, газ, золото и по большому счету вся таблица Менделеева. Но нет ни транспортной, ни энергетической инфраструктуры, чтобы инвестор пришел и работал. Мы построили железную дорогу до Якутска на правом берегу реки Лены, электричество проводим, автомобильные дороги строим. Надо продолжать эту работу.

– Во времена вашего предшественника Вячеслава Штырова наблюдалось противостояние республики с федеральным центром за судьбу «Алросы». Как строятся отношения с этой компанией у вас?

– У нас нормальные отношения с новым руководителем «Алросы». Это социально ответственная компания.

– Но высокая зависимость бюджета республики от ее деятельности выглядит опасной. Если что-либо случится с компанией, у республики появятся проблемы с финансированием. Не пугает?

– Существенное ослабление спроса на алмазное сырье и бриллианты уже приносило компании определенные трудности, в том числе в минувшем году. Но сейчас не столь тяжелая ситуация, как в 2009 г., когда резко вырос чистый долг и полностью остановились продажи. В 1998–2000 гг. удельный вес поступлений от «Алросы» в общем объеме доходов бюджета Якутии достигал 68%. Сейчас активно развивается нефтегазовая отрасль, соответственно, зависимость от платежей алмазодобытчиков плавно снижается. Но «Алроса» остается важнейшим предприятием нашего региона – крупнейшим налогоплательщиком и работодателем.

– Не замечаете трений среди акционеров компании? В свое время вставал вопрос о продаже 100% акций «Алросы», находящихся в госсобственности.

– Он остро поднимался в 2012 г. На тот момент 50% [«Алросы»] принадлежало федеральному центру, 32% – правительству республики, еще 8% – нашим алмазодобывающим районам, а остальные акции – мелким акционерам. Но я был убежден, что компания, мировой лидер алмазного рынка, должна оставаться под контролем государства. Тогда вынужден был пойти к Владимиру Владимировичу [Путину]. В итоге решение отменили, за что я очень благодарен и президенту, и правительству страны. Потому что в данном случае государство – более эффективный собственник. Правительство Якутии и федеральный центр выставили на продажу только по 7% акций, республика выручила порядка 18 млрд руб., которые направлены на реализацию инфраструктурных проектов.

– Насколько идея полной приватизации жива сейчас?

– Часть пакета компании все равно должна оставаться в руках государства – это доказано самой жизнью. И сегодня действует соглашение акционеров о сохранении компании под контролем государства в лице Росимущества и министерства имущественных и земельных отношений Республики Саха (Якутия).

– В трудные времена идеи приватизации обычно оживают.

– Компания благополучно преодолела и кризис 2009 г., и этот кризис, несмотря на плохую конъюнктуру. Да, многие говорят, что все нужно отдать в частные руки. Но в текущих условиях нынешнюю структуру собственности необходимо сохранить: в компании есть и частный, и государственный капитал.

Вот, например, Ленское речное пароходство тоже хотели приватизировать. Я тогда обратился к Владимиру Владимировичу и попросил отдать пакет республике. Отдали. Потому что, если провести приватизацию, частные акционеры будут искать только прибыль, мы уже имели печальный опыт в 90-е гг., когда флот просто распродали и угнали. А перед нами стоят социальные задачи, у нас климатически сложный регион, мы не можем рисковать, не имеем права оставить людей без горючего и продуктов питания.

– Обсуждалась возможность слияния «Алросы» с ювелирными предприятиями из Смоленска?

– Юрий Петрович [Трутнев, полпред президента в Дальневосточном округе] правильно ставит задачу: из любого товара нужно выдавить добавочную стоимость. Я поддерживаю идею обработки алмазов в России. Но каким образом расширять это производство, надо хорошо подумать.

– Как у вас складываются отношения с Трутневым?

– Отношения нормальные. Он часто у нас бывает. Якутия же очень значимый субъект для развития Дальнего Востока.

– Раньше ваша территория считалась вотчиной «Сургутнефтегаза». Теперь растет активность «Роснефти». С президентом «Роснефти» Игорем Сечиным тоже общаетесь?

– Тоже общаемся, а как же? Он у нас раз в год стабильно бывает. И с [председателем правления «Газпрома» Алексеем] Миллером общаемся, и с [гендиректором «Сургутнефтегаза» Владимиром] Богдановым, и с другими руководителями. У нас налажено постоянное тесное взаимодействие и с федеральным центром, и с крупными предприятиями.

– Можете позвонить Сечину и попросить о помощи?

– Нет, так мы не делаем. Работаем в рамках двусторонних соглашений.

– Программа развития Арктики, на которую была в свое время сделана ставка в «Роснефти» и в долгосрочной стратегии развития северных регионов, из-за санкций забуксовала. Что происходит с программой освоения Арктики?

– Будем поддерживать собственными силами. Прошлый год в республике был объявлен годом Арктики, и мы много сделали для развития заполярных территорий. Проблемы не сняли, но внимание органов власти на регион обратили. Ведь более 20 лет Арктикой никто не занимался, начали работать в этом направлении только года два назад. Детские сады, школы начали строить. Утвердили комплексную программу и поддерживаем, много или мало – другой вопрос.

– Новые аэропорты собираетесь строить?

– В Якутске у нас и так один из лучших в стране аэропортов. Прилетайте, увидите. Сейчас задача – обновить аэропорты в райцентрах. Работаем в этом направлении совместно с ФКП «Аэропорты Севера». В районе Якутска мы создаем транспортный логистический комплекс. Но самая кричащая проблема – строительство моста через реку Лену, что упростит всю транспортную логистику.

– В условиях секвестра бюджета его финансирование за счет федеральных средств отложено. Кто его может построить?

– Как раз ищем, кто построит. Республика предложила реализовать проект на условиях концессии с завершением его строительства в 2022 г. В 2015 г. проект был презентован на Восточном экономическом форуме во Владивостоке, 2-м российско-китайском «Экспо» в Харбине и 7-й сессии ярмарки зарубежных инвестиций Китая. Совместно с Росавтодором мы провели ряд переговоров с потенциальными инвесторами из КНР, в феврале ожидается приезд представителей China Railway 18th Bureau Group для дальнейших обсуждений и подготовки проекта меморандума о сотрудничестве.

– Что в ответ хотят получить китайские инвесторы? В нефтегазодобыче, например, в обмен на инвестиции они просят доступ к месторождениям. А с мостом как?

– Они, если мост построят, не увезут же его с собой. А что касается условий, то я пока не слышал об этом.

– Если говорить об интересе иностранных инвесторов к Якутии, о каких странах идет речь?

– В нынешней ситуации китайцы предпочтительны, но в долгосрочной перспективе нужно искать партнерство с Японией и Южной Кореей – это более мощные экономики с более высокими потребностями в руде и угле.

– Но из-за санкций сейчас Япония и Южная Корея не спешат к сотрудничеству с Россией. Действительно, интерес проявляют только китайцы?

– Да, после введения санкций в этом плане появились некоторые сложности.

– Правительство хочет поддержать проекты в регионах за счет госинвестиций, в частности, Фонда развития Дальнего Востока. К вам в конце прошлого года приезжала делегация из фонда. Удалось согласовать проекты?

– К их приезду подготовили 16 проектов, но договорились по одному – будем возрождать производство речных судов, поскольку вступило в силу требование, что суда, которые выходят на Северный морской путь, должны иметь двойное дно.

– Как в целом строится взаимодействие с фондом?

– Фонд хороший, но пока он работает как кредитная организация – ориентируются на прибыль, поэтому для них важным критерием является доходность проекта. Мы считаем, что фонды, которые создаются для поддержки промышленности, должны выполнять определенные задачи, а не механически ориентироваться на отдачу от вложенных средств. Ведь есть проекты социальной направленности, которые необходимо реализовывать вне зависимости от их отдачи. Но для тех, кто ориентируется на прибыль, такие проекты считаются мертвыми.

– Сколько таких мертвых проектов у вас?

– Прежде всего это дороги. Они же доход не дают. Школы, больницы тоже доходов не приносят.

– Какие проекты еще есть в портфеле республики?

– Есть проекты по развитию легкой промышленности. У нас же в республике много кожевенного сырья, а значит, можно перерабатывать и выпускать одежду, обувь, наладить собственное производство товаров в рамках импортозамещения.

– Получается, республика может себя обеспечить и одеждой, и обувью, и продуктами питания?

– Конечно. Мы и унты изготавливаем из оленьей кожи, мебель делаем, ювелирные изделия. Но местное производство все равно надо расширять. Здесь у нас резервов еще непочатый край. К этому призываем предпринимателей.

– С одеждой и мебелью понятно, но спроса на ювелирную продукцию явно в кризис нет.

– Да, к сожалению, это касается традиционных ювелирных изделий. Но в республике есть замечательные мастера, прошедшие обучение в Италии, которые занимаются огранкой алмазов и способны делать уникальные работы. Ведь это невыгодно – продавать алмазное сырье и покупать готовые украшения. Дорогое удовольствие!

– Как обстоят дела с преступностью?

– Организованная преступность и борьба с коррупцией для любого региона больная тема. Именно поэтому мы стараемся проводить больше спортивных мероприятий, вовлекать молодежь в спорт. Это влияет. Именно поэтому я выступаю за регулирование продажи винно-водочных изделий, ведь доля так называемой пьяной преступности всегда высока. Некоторые упрекают меня за такую жесткую антиалкогольную политику, но повторяю в очередной раз: речь не идет о сухом законе, я лишь навожу порядок в этой сфере, руководствуясь запросами большинства якутян. И в первую очередь делаю это в интересах молодого поколения, в интересах будущего республики.

– А коррупция среди чиновников насколько беспокоит вас?

– Моя задача – сделать все возможное, чтобы у чиновников просто не было соблазнов. Раньше все министерства и ведомства занимались размещением госзаказов. Но я принял политическое решение, и госорганы этого права лишились, теперь данные функции сосредоточены в одних руках, они перешли под начало Государственного комитета по размещению госзаказов, деятельность которого строго контролируется.

– Сколько терялось денег на госзакупках?

– Сейчас у нас экономия при размещении госзаказов – около 1 млрд руб. в год. Также в рамках борьбы с коррупцией, чтобы исключить контакт чиновника с потребителем, с помощью системы «одного окна» пять лет назад был создан республиканский многофункциональный центр предоставления услуг. Потом мы создали целую сеть его филиалов практически во всех районах. Дмитрий Анатольевич Медведев дважды был в этом центре, который служит эталоном для многих регионов. И еще нужно было повысить ответственность руководителей. Есть административные взыскания, выговоры, в крайнем случае увольняем чиновников.

– Многих уволили?

– Трех или четырех министров уволил.

– Получается, вы многие сферы контролируете напрямую. Но многое зависит еще и от информации, которая доводится до населения.

– С информацией в республике проблем нет. У нас около 300 СМИ, множество интернет-изданий. Все они свободны в своих суждениях, пишут и показывают все, что считают нужным. Никаких ограничений для них не существует, во всяком случае с моей стороны. Хотя, скажу прямо, иногда это не идет на пользу общему делу. Есть ряд изданий, которые зарабатывают себе популярность на том, что всегда все критикуют, все рисуют в черных красках. Люди читают такие издания и нередко теряют веру прежде всего в самих себя. Если человеку каждый день говорить, что жизнь вокруг беспросветная, власть плохая и ничего доброго ждать не стоит, то оптимизма у него, конечно, не прибавится.

– Вас критикуют?

– Есть у нас такие люди, которые, если меня не критикуют, просто болеют. Но я реагирую на информацию только по существу. Я нуждаюсь в конструктивной критике.

– Население в Якутии аполитичное?

– Напротив, люди очень активные. Я всегда предпочитаю встречаться именно с простыми людьми, не заезжая в администрации районов, – сразу иду в народ.

– Таким образом быстрее можно оценить работу чиновников?

– Да. И проблемы сразу понятны. Как я уже говорил, каждый год в феврале члены правительства республики выезжают с отчетами перед населением всех муниципальных образований, районов и поселений. Некоторые критикуют нас за это. Но опять-таки в условиях нашего колоссального по площади региона, трудностей с транспортным сообщением отчеты являются необходимостью. Потому что на местах люди хотят прямого диалога с представителями власти, они уже привыкли к такой форме взаимодействия, и это приносит плоды.

– Когда вы ездите за границу, вы приглядываетесь к опыту других стран, чтобы использовать это у себя?

– Я мало езжу за рубеж. Вообще, нам мало что подходит из мирового опыта, поскольку Якутия – оторванный регион, у нас другая модель развития. Мы больше всего рассчитываем на себя – на внутренний рынок республики. Безусловно, с учетом добычи полезных ископаемых и глобальной конъюнктуры.

– Много людей уезжает из республики?

– Численность населения стабильная – за счет естественного прироста наблюдается небольшой рост. Народ массово уезжал в 1991–1998 гг. Но тогда это касалось в основном украинцев, белорусов, покидавших ликвидируемые предприятия на Севере.

– У вас в администрации и правительстве много молодых кадров. Почему?

– Стараюсь опираться на молодых. У нас есть молодежное правительство и молодежный парламент. Первому зампреду правительства – 37 лет, раньше он возглавлял молодежное правительство. Я доверяю молодежи. Но когда они становятся действующими членами правительства, обычно говорю им: я вам доверяю, но единственное условие – по служебной лестнице вверх быстро не пойдете и, если выдержите работу на этом уровне, все будет хорошо.

– Выдерживают?

– Из команды, которую я отбирал, никто не ушел.

– Многие федеральные руководители говорят, что этот год хорошим не будет.

– Я настраиваюсь на позитив, но знаю, какие трудности будут. Меня волнует то, что волнует людей.

– Вы знаете, что больше всего волнует людей?

– Конечно, мы два раза в год проводим социологические опросы, ежегодно организуем отчеты перед населением. Раньше якутян больше всего волновали низкая зарплата, преступность, теперь – благоустройство, качество коммунального обслуживания, медицинских услуг.

– Сейчас КГИ Алексея Кудрина продвигает идею активного участия граждан в формировании бюджета.

– Алексей Леонидович никогда не допускал граждан, когда сам участвовал в формировании бюджета (смеется). Поскольку он долго работал в Минфине, к тому же занимал пост председателя наблюдательного совета «Алросы», у нас с ним сложились очень доверительные деловые отношения.

– Вы с ним по телефону часто разговариваете?

– По мере необходимости.

– О чем разговариваете?

– Советуюсь.

– Это касается «Алросы»?

– Финансово-экономической политики. Чтобы правильно управлять республикой, мне надо знать разные мнения. Не только Кудрина, но и Силуанова, и Улюкаева…

– Чей совет более ценен для вас?

– В зависимости от ситуации, которая складывается в республике.

– В каких случаях звоните министру экономического развития Алексею Улюкаеву?

– С ним связываюсь по федеральным программам, поскольку Минэкономики отвечает за целевые программы. Например, когда обсуждалась программа развития Арктики. Мы же заинтересованы, чтобы этот регион развивался. Сейчас в корне изменился принцип формирования бюджета: раньше разрабатывался на три года, теперь – только на год. Здесь тоже нужно советоваться.

/www.vedomosti.ru/