Арктические регионы хотят бурить и добывать

Арктические регионы России видят перспективу своего экономического роста в добыче нефти и газа на шельфе и развитии инфраструктуры Северного морского пути. Данные исследования Института региональных проблем говорят о том, что вопреки прогнозам федеральных экспертов о замедлении реализации шельфовых проектов, регионы считают необходимыми инвестиции в шельфовую нефтедобычу даже в сложных экономических условиях. Ведь в отличие конъюнктуры: цен на нефть, технологических ограничений, недостаточности финансирования – развитие регионов фактор не временный, а постоянный.

Региональное исследование на тему разработки недр в Арктике Институт региональных проблем проводит второй раз. Социологи задались вопросом, как отразился экономический кризис на роли нефтегазодобычи для арктических регионов. В социологическом опросе принимали участие представители региональных властей, политики, ученые, руководители предприятий девяти субъектов: Мурманской, Архангельской, Иркутской областей, Республики Коми, Ямало-Ненецкого автономного округа, а также Красноярского, Камчатского и Приморского краев. Большинство субъектов официально отнесено к регионам крайнего Севера, в некоторых из них создается база для арктической добычи.

В российской части Арктики сосредоточен 41% запасов шельфовой нефти и 70% запасов газа. Однако изученность недр низкая, по оценкам Минэнерго, она составляет только 27%. По закону «О недрах» нефтегазодобычу на шельфе ведут только госкомпании «Газпром» и «Роснефть», но их инвестиций в научные работы и геологоразведку недостаточно, чтобы поддержать добычу, и в Кремле уже задумались о либерализации работ в Арктике. В частности, первым допуск в регион может получить ЛУКОЙЛ, работающий на шельфе с «Роснефтью» по договору о СРП. В текущем моменте экономика арктических проектов непривлекательная для инвестиций, и говорить о промышленной добыче не приходится, тем не менее, в регионах надеются, что развитие потенциала минерально-сырьевой базы арктического шельфа станет драйвером роста экономик удаленных и малодоступных территорий. В ходе исследования такую точку зрения высказали 72% респондентов.

«Это естественно. Во-первых, других локомотивов для экономики нет. Во-вторых, единственный реальный аргумент «против» – низкая цена на нефть, но это фактор временный, а развитие регионов – постоянный», – комментирует итоги руководитель исследования, доктор социологических наук, профессор Михаил Бочаров.

«Развитие технологий в современном мире вышло на тот уровень, который позволяет заниматься этими разработками [освоением арктического шельфа]. Будут развиваться новые технологии, и это станет основой как социально-экономического роста и развития, так и [нефтегазовой] отрасли», – считает участник исследования, директор Научного центра изучения Арктики Святослав Алексеев.

Респонденты полагают, что арктические проекты следом за ростом технологий подтолкнут процессы импортозамещения в производственных отраслях.

«Любая инвестиционная программа освоения ресурсов, в том числе в зоне Арктики, потребует создания логистических узлов, в частности, там, где это освоение будет происходить. Эффект может быть получен от потока товарно-материальных ценностей, который будет проходить через арктическую территорию… Сервис по обслуживанию вахтовых рабочих поселков – это рабочие места, которые интересны производителям», – говорит председатель Союза промышленников и предпринимателей Красноярского края Михаил Васильев.

Меньшая часть опрошенных (14%) отметили, что сейчас развитие нефтедобычи на шельфе экономически невыгодно либо доступно только очень крупным компаниям. Звучали опасения, что они не будут учитывать интересы территорий, то есть вместо поддержки отечественных НИОКРов деньги вновь будут вложены в импорт технологий и оборудования, в лучшем случае заказы получат гиганты промышленности. Местные производители при любом раскладе остаются за бортом.

«Промышленное освоение природных ресурсов в экстремальных условиях требует значительных капиталовложений. Крупные государственные корпорации (которым по карману такие проекты) вряд ли будут заинтересованы в участии представителей местной промышленности», – говорит секретарь ученого совета Северо-Восточного федерального университета Семен Дьячковский.

Кумулятивный эффект от работ в Арктике для регионов минимален, так как программа импортозамещения идет не так бодро, как хотелось бы, и госкомпании по-прежнему делают ставку на импорт, в том числе из санкционных стран, пользуясь посредническими схемами. Чтобы изменить ситуацию, нужно перед штурмом Арктики создать мощности и техническое обеспечение промышленности, считает президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов.

«Обрабатывающая промышленность должна подтянуться до того уровня, когда она сможет удовлетворить потребности сырьевых компаний и в геологоразведке и газодобыче. До тех пор начинать новые сверхдорогие проекты не стоит. Они будут иметь смысл для России только в том случае, если будут работать на развитие судостроения, энергетического машиностроения, других смежных отраслей. В противном случае мы получим углубление сырьевого импортного кредо, если сейчас влить огромные деньги в бурение новых скважин и создание платформ, все уйдет в импорт. Подготовка технологической и промышленной базы должна стать приоритетом на ближайшую перспективу», – считает Ремизов.

Что нужно обеспечить прежде: спрос или предложение – вопрос для экспертов спорный. Генеральный директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев придерживается другой точки зрения: сначала необходимо профинансировать работы по добыче, а уже средства от продажи сырья будут инвестированы в промышленные отрасли.

«Для того, чтобы ускорять нефтедобычу, надо развивать технологии, образование, связь транспорт. Вопрос в том, из каких денег? Мы, конечно, можем вкладывать средства из бюджета и опираться на оборону: так развивали Арктику в 60-70-е гг. и потом еще 20 лет ее чистили. Я считаю, что под развитием технологий должен лежать спрос тех, кто будет применять технологии. И нефтедобыча должна стать источником развития отраслей промышленности», – поделился своим мнением Журавлев.

Нефть и газ, добытые на шельфе, будут транспортироваться по Северному морскому пути, поэтому 82% участников считают, что освоение Арктики ускорит создание транспортной инфраструктуры СМП. Но в то же время, некоторые усомнились в экономической целесообразности самой идеи создания Севморпути: затраты большие, но окупаемости в среднесрочной перспективе не будет. Михаил Ремизов соглашается с такими опасениями региональных участников, и все же считает, что работы на СМП останавливать нельзя – маршрут имеет большое политическое значение.

«Важнейшим измерением арктической политики на ближайшую перспективу являются международные отношения и само стремление зафиксировать свое присутствие в Арктике. Здесь есть несколько сложных моментов, один из них – статус Северного морского пути. Наши партнеры видят в нем международную транспортную артерию, Россия – национальную. Это не значит, что никто не должен заплывать, это значит, что должны быть соответствующие отчисления. Это зафиксировано в нашем законодательстве и должно быть подкреплено соответствующим развитием портовой и поисково-спасательной инфраструктуры. Если она будет создана, то российская позиция возобладает. СМП нужен сейчас, чтобы когда он станет более экономически выгодным, он уже был национальной артерией. Краткосрочной экономической отдачи он не сулит, но это инвестиции, которые нам нужны», – рассказал Михаил Ремизов.

Участникам исследования задали и самый дискуссионный на сегодняшний день вопрос – стоит ли останавливать работы на шельфе? 57% отвергли эту идею, так как считают, что Россия после отказа от освоения шельфа может не успеть начать промышленную добычу к моменту роста нефтяных цен.

«Во-первых, если это [сворачивание арктических проектов] произойдет, мы можем утратить начавший развиваться промышленный, производственный потенциал. Бизнес, который туда приходит, начнет ориентироваться на какие-то другие проекты. Во-вторых, мировые рынки нефтегазовых ресурсов оказывают друг на друга сильное конкурентное давление, и если мы в эту конкурентную область не будем входить, может быть, даже на пределе рентабельности, то… мы просто будем вытеснены. И когда потребность в наших ресурсах возникнет вновь – а она неминуемо возникнет – мы будем уже находиться в состоянии стагнации и значительно отстанем от мировой нефтегазовой индустрии. Ни в коем случае нельзя эти проекты сворачивать, нужно максимально на них сосредоточиться и продолжать те работы, которые были начаты», – говорит директор Института комплексной безопасности Арктического федерального университета им. М.В. Ломоносова Сергей Марков.

Другая причина, по которой останавливать добычу на шельфе не стоит – дороговизна консервации проектов, указывают респонденты.

«Практика показывает, что все, что останавливается, останавливается навсегда. Так, в Воркуте построили тридцать третью шахту, приостановили – шахта затоплена, никто не начнет заново делать. Поэтому делать – нужно … Во-первых, консервация – это процесс сам по себе более дорогой, чем эксплуатация, а, во-вторых, это можно потерять», – считает бывший мэр Воркуты, а ныне президент Союза городов Заполярья и Крайнего Севера Игорь Шпектор.

Регионы видят в добыче шельфовых углеводородов основу будущей энергобезопасности страны, следует из данных опроса, об этом сказали 74% респондентов. «Этот ресурс [арктический шельф] помогает нам балансировать на мировом политическом поле, это наш серьезный козырь, который позволяет конкурировать с другими государствами. Кроме того, это одна из основ нашей экономики», – отмечает руководитель окружного комитета «ЕР» в ЯНАО Александр Ширыкалов.

Утверждение спорное, ведь помимо истощающихся традиционных запасов, в стране есть ТРИЗы на суше. Ресурсы таких месторождений довольно объемны, а вести их добычу проще, чем бурить на шельфе. В случае с Арктикой стоит говорить, скорее, о геополитической безопасности, считает уполномоченный Республики Саха Якутия по правам коренных малочисленных народов Севера Константин Роббек: «Это связано не с энергетической безопасностью, нефти и газа у нас хватает. Это вопрос политический: застолбить Арктику за собой».

«Нужно взвешивать, какие решения важны для нашей экономики. Сегодня основная часть нефтегазодобычи в Арктике – это континенты, и часть проектов уже состоялась. Ямал становится важнейшей газовой провинцией, и очевидно тесно связан с развитием СМП, есть программа вывоза по нему добытых ресурсов. Что касается новых проектов на шельфе, то скважина, пробуренная в Карском море иностранными партнерами «Роснефти», стоила порядка 1 млрд $, для завершения этапа геологоразведки необходима не одна такая скважина. Сколько чего нужно для начала промышленной добычи, знают эксперты. По оценкам одного из ведущих специалистов в сфере нефтегазовых ресурсов в Арктике профессора Конторовича, который является сторонником ставки на шельф, только к 2050 г. можно вести речь промышленной добыче. Это горизонт, превосходящий аналитическое воображение. Мы не знаем, что будет с нефтегазовыми рынками и каким будет мировой энергобаланс», – отмечает Михаил Ремизов.

Столичные эксперты согласны с регионами в одном – чтобы через несколько десятилетий выйти на рубеж промосвоения территории, заниматься геологоразведкой и исследованиями Арктики необходимо сейчас. И если в ГРР пока преобладают иностранные технологии, программа замещения которых только верстается в Минпромторге, то препятствий для геологофизических исследований шельфа и сейсмического изучения дна нет – российские сервисные компании, которые могут вести работы в Северном Ледовитом океане, недозагружены со стороны российских заказчиков.

/http://www.nakanune.ru/articles/110253//