Холодный расчёт.

Виталий Чернов, Portnews, 13 сентября 2013 г.

Россия намерена форсировать освоение Арктики через налоговые льготы, строительство арктического флота, включая атомоход мощностью 110 МВт и создание транспортной инфраструктуры на Крайнем Севере. Конкуренты из более тёплых стран не дают расслабиться – катарский и австралийский СПГ ко времени запуска российских проектов уже может занять львиную долю рынка, оставив Россию наедине с её трубопроводно-транзитными проблемами.

В поисках инвестиций.

Россия при освоении Арктики столкнулась с целым комплексом экономических, технических и политических проблем. Экономические заключаются в том, что шельфовые арктические месторождения России находятся в таких климатических зонах, которые создают экстремальные условия для работы. В их разработку требуется вложить огромные инвестиции, нужно создать инфраструктуру в крайне неблагоприятных погодных условиях, построить мощный ледокольный флот, применяя самые последние технологические достижения.

Самым ярким примером проекта, который был отложен на неопределённое время из-за вышеуказанных сложностей, является Штокмановский. Как сообщил в ходе 11-ой Международной выставки и конференции по освоению ресурсов нефти и газа Российской Арктики и континентального шельфа стран СНГ (RAO/CIS Offshore) заместитель председателя правления ОАО «Газпром» Валерий Голубев, «мы готовы принять решение по данному проекту уже сегодня, однако мировая конъюнктура этого не требует. Имеющиеся месторождения обеспечивают выполнение наших контрактов».

Тем не менее, представитель «Газпрома» не сказал всей правды. Дело в том, что Штокмановский проект был рассчитан, в том числе, на сжижение газа (по проекту – производство 7,5 млн т в год на заводе в Териберке), а растущий мировой рынок СПГ требует от России форсирования соответствующих проектов – в противном случае можно опоздать к дележу наиболее лакомого «азиатского пирога». Трубопроводный газ – это, конечно, хорошо, однако торговля им слишком зависит от транзитных и политических рисков, кроме того, импортеры стремятся диверсифицировать его поставки за счёт СПГ. Если Россия не сможет занять достойную долю в мировом экспорте СПГ, то её значение как энергетической державы будет неизбежно снижаться. А в парадигме избранной руководством страны сырьевой модели развития это равносильно краху.

Основными же импортёрами СПГ в среднесрочной перспективе станут страны Европы (исключая Норвегию, которая является экспортером газа) и Азиатско-Тихоокеанского региона (прежде всего Китай, Индия и Япония). Однако и на западном, и на восточном направлении у России имеются сильные конкуренты. Во-первых, крупнейшим производителем СПГ уже является Катар, который имеет возможность быстро переориентировать поставки газа с Европы на Азию и наоборот. Его возможности по газовому экспорту увеличатся еще больше, если ситуация вокруг Сирии как транзитной страны будет разрешена по «западному» сценарию. С Катаром здесь, скорее всего, будет конкурировать Иран. Во-вторых, на европейском рынке с Россией будут конкурировать Норвегия и страны Африки (Алжир, Ливия, Египет, Нигерия). Также отметим, что за политическое влияние в этих странах в настоящее время идёт борьба между Западом, Россией и Китаем.

На дальневосточных рынках (наиболее перспективных) мощным конкурентом является Австралия, наращивающая мощности по сжижению газа ускоренными темпами, а также экспортёры Ближнего Востока (прежде всего уже упомянутый Катар). По данным, приведённым в ходе RAO/CIS Offshore представителем Австралийско-российского диалога (ARD) Алексеем Гончаровым, экспорт СПГ из Австралии к 2017 г. увеличится более чем вдвое, достигнув показателя в 63 млн т. По информации Гончарова, в настоящее время в Австралии выдано 209 поисковых лицензий, 88 лицензий на производство, 45 лицензий на удержание, 69 лицензий на трубопроводы, 2 лицензии на инфраструктуру газа.
Для сравнения приведём такие цифры: в том же 2017 г., да и то при условии реализации в срок проекта «Ямал СПГ», общий объём экспорта СПГ из России составит лишь около 15–16 млн т в год (за счёт действующего завода в рамках проекта «Сахалин-2» и планируемого ввода первой очереди «Ямал-СПГ» в 2017 г.). Основные российские мощности по СПГ, по планам, начнут функционировать только с 2018 г.. То есть Россия уже отстаёт от своих конкурентов. В связи с этим ранее совладелец «Новатэка» (является основным акционером «Ямал СПГ») Геннадий Тимченко заявил: «не важно, чей это будет газ – наш или «Газпрома», главное, чтобы он был российским».

По мнению же Гончарова, стоит рассматривать вариант вхождения австралийских компаний долевым участием в российские нефтяные проекты в обмен на долевое участие российских компаний в австралийских проектах по сжиженному газу, газу угольных пластов и сланцевому газу. Целесообразность этого заключается в том, что если Россия проигрывает Австралии в области СПГ, то австралийцы, со своей стороны, заинтересованы в российской нефти.

Так что заморозка шельфовых проектов если и соответствует сиюминутной конъюнктуре, то совершенно не отвечает более долгосрочным вызовам. И в качестве истинной причины приостановки реализации того же Штокмановского проекта эксперты называют экстремальные условия для его реализации, требующие огромных инвестиций и самых последних технологических решений.

Конкурентным преимуществом других стран перед Россией являются благоприятные климатические условия. Им не нужно строить ледокольный флот, решать проблемы, связанные со строительством портов и заводов в условиях вечной мерзлоты и ледовых условий Крайнего Севера и т.д. В России всё это делать придётся. Так, проектировщики и строители порта Сабетта («Ямал СПГ»), по сути, являются пионерами и вынуждены изобретать и тестировать различные ухищрения, связанные с противостоянием экстремальному климату. Например, по словам выступившего в ходе  RAO/CIS Offshore представителя ОАО «ЛЕНМОРНИИПРОЕКТ» Владимира Мерзликина, акваторию порта предлагается искусственно подогревать, нагнетая в неё разогретую с помощью газовой котельной воду. Также в Сабетте придётся строить более мощные причалы, чем в других портах. Имеются и другие сложности, связанные с необходимостью создания социальной и транспортной инфраструктуры в таких условиях.

Поэтому, чтобы стимулировать инвесторов на участие в подобных дорогостоящих и сложнейших проектах, министерство природных ресурсов и экологии России подготовило поправки в законодательство, которые предоставляют ряд налоговых льгот для компаний, вкладывающих средства в освоение арктических месторождений. Как сообщил в ходе RAO/CIS Offshore заместитель министра Денис Храмов, данные поправки будут стимулировать приток инвестиций в разработку трудноизвлекаемых северных месторождений, а их принятие Госдумой ожидается в ближайшее время. Они позволят обеспечить рентабельность инвестиций в 10–15%. По словам замминистра, оптимальным соотношением частных и государственных инвестиций в шельфовые проекты является 1 рублей от государства на 7–8 рублей от инвестора.

Правда, есть у России и некоторые преимущества в газовой сфере, однако они пока не используются. Так, по словам председателя Научного совета РАН по геологии и разработке нефтяных и газовых месторождений Алексея Конторовича, российский северный газ является «жирным», т.е. содержит в себе дополнительные включения, которые можно использовать в нефтехимии, создавая тем самым дополнительную стоимость. Так делают в Катаре, однако Россия, вместо этого, просто экспортирует газ, теряя прибыль.

Флот – всему голова.

Для того чтобы обеспечить регулярное судоходство по Северному морскому пути, необходимо и наличие мощного ледокольного флота. Так, по расчётам Крыловского государственного научного центра, коммерческая целесообразность поддержания судоходства на Севморпути для России наступит при условии, что посредством этой трассы будет перевозиться не менее 12 млн т в год. Для обеспечения такого грузопотока необходимо строительство мощнейших атомных ледоколов. В настоящее время уже начались работы по строительству самого мощного на сегодняшний день атомохода на 60 МВт, однако в 2014 г. ожидается объявление конкурса на проектирование ещё более мощного ледокола на 110 МВт, который станет флагманом ледокольного флота мира.

Кроме того, до сих пор в экспертной среде нет единого мнения о том, какие газовозы выгоднее использовать для работы в Арктике. Так, Крыловский государственный научный центр ведёт полемику с компанией «Ямал СПГ» о целесообразности выбора последней в пользу крупнотоннажных газовозов вместимостью 170 тыс. куб. м. А «Газпром» рассчитывает построить танкеры, способные ходить по Севморпути без ледокольной проводки.

Также стоит отметить, что Арктическая зона России ещё мало исследована. А значит, требуется проведение значительных исследовательских работ. Для этого также необходим значительный флот. Так, по словам Дениса Храмова, флоту Росгидромета не хватает порядка 107 судов. По его данным, в том числе требуется 15 судов неограниченного района плавания, 8 судов – ограниченного района плавания и 84 судна для работы во внутренних водах. В настоящее время флот Росгидромета составляет 80 судов. В целом на судовое обеспечение шельфовых проектов в России потребуется порядка 6,5 трлн рублей до 2030 г.

В настоящее время, по данным Дениса Храмова, в России выдано 129 лицензий по освоению акваторий, 34 лицензии находятся в работе (из них по 13 приходятся на заявки «Газпрома» и «Роснефти», 8 – аукционных). В соответствии с лицензионными обязательствами, инвесторам предстоит пробурить 290 скважин. По оценкам Храмова, с 2015 по 2020 годы «Газпрому» и «Роснефти» предстоит бурить по 16 скважин в сезон.

Ледяная политика.

Что касается политических проблем, то следует иметь в виду, что Россия не является единственным арктическим государством. На Арктику претендует ряд сильных держав, включая Канаду, США, Норвегию и др. Выступивший в рамках RAO/CIS Offshore посол по особым поручениям МИД России, представитель России в Арктическом совете Антон Васильев попытался успокоить россиян, напуганных «страшилками прессы» и заявил, что в Арктике делить уже нечего – почти все ресурсы находятся в территориальных зонах соответствующих государств.

Однако утешение получилось не слишком убедительным – даже он признал растущее военное присутствие в данном регионе. Кроме того, существует и недовольство некоторыми результатами упомянутого «дележа» – например, в России далеко не все пребывают в восторге от разграничения владений России и Норвегии в Баренцевом море, благодаря которому Норвегия получила богатые месторождения. А о том, как в современном мире уважается суверенитет, можно судить по событиям последних лет вокруг Ирака, Грузии, Афганистана, Ливии, Сирии… Так что к экономическим, судостроительным и технологическим проблемам освоения Арктики добавляются и вопросы обеспечения в ней национальных интересов. А это также требует затрат на оборудование северных военных баз, закупку соответствующей техники и т. д.

Так что можно сделать вывод о том, что если в 30-е годы прошлого столетия перед СССР стояла тяжёлая задача форсированной индустриализации для преодоления отставания от ведущих держав, то сегодня, в рамках избранной сырьевой модели развития экономики, на повестку дня выходит задача не менее ускоренного освоения северных земель и акваторий, что также потребует напряжения всех сил и ресурсов страны.

/http://portnews.ru/