[1]Михаил Григорьев, директор компании «Гекон», член научного совета при Совбезе РФ, академик РАЕН.
В деле освоения Арктики мы имеем дело не со спринтом, а с забегом на большие расстояния. Утверждённая стратегия развития Арктической зоны и другие принятые государством документы предполагают вовлечение и участие российских предприятий в разработке этого региона.
Ни для кого не является тайной, что у нас есть два взаимозависимых направления развития Арктики: освоение углеводородных ресурсов и совершенствование транспортной системы. Но как соотнести существующее «планов громадьё» и интересы конкретных предприятий, рассчитывающих принять участие в этих работах?
В рамках экспертной группы при полпреде президента в Северо-Западном федеральном округе мы решили обобщить все лицензионные соглашения на право пользования участками недр на шельфе. В дополнение к ним были проанализированы восемь проектов, которые будут генерировать рост перевозок углеводородного сырья путём отгрузки с береговых терминалов. В тесном сотрудничестве с министерством природных ресурсов и экологии РФ нами была разработана дорожная карта проектов, которые реализуются сейчас и освоение которых предполагается в перспективе.
Я хочу подчеркнуть нашу точку зрения, говоря о развитии проектов по добыче нефти и газа в Арктике, нужно понимать, что мы имеем дело с двумя группами: в первом случае это морские месторождения, во втором – месторождения, которые находятся на суше, но для обустройства и разработки которых используется морская система транспортировки. Это всё представляет единый организм, который постепенно развивается в наших арктических регионах.
Итак, мы насчитали всего 41 проект. Их можно разделить по территориальному признаку на 10 зон хозяйственной деятельности. Если проанализировать условия утверждённых лицензионных соглашений, определяющих перечень и виды работ, которые компаниям необходимо выполнить, можно сделать очень интересные выводы. До 2030 г. разработка углеводородного сырья предполагается лишь в трёх из десяти зон экономической деятельности на арктическом шельфе и побережье, причём в тех, в которых добыча уже ведётся в настоящее время. Речь идёт о береговой зоне Тимано-Печорской провинции, севере Западной Сибири (междуречье между Обью и Енисеем) и шельфе Печорского моря, где в этом году с Приразломного месторождения отгружен уже третий танкер, и планируется вовлечение в освоение ещё целого ряда месторождений.
Интересным моментом является то, что самая благоприятная (с точки зрения климатических условий) центральная часть Баренцева моря, входившая раньше в так называемую серую зону и прилегающая к границе с Норвегией, по условиям лицензионных соглашений, не будет осваиваться в обозримой перспективе (до 2030 г.).
Я хотел бы также прокомментировать ход реализации Штокмановского проекта. Можно отметить, что разработка так называемого Большого Штокмана предполагала освоение группы месторождений: Лудловского, Ледового и других газовых активов в Баренцевом море. Как вы знаете, «Газпром» перенёс сроки реализации этого проекта за пределы 2025 г. В отличие от «Роснефти», которая мотивирована на изучение нефтяных запасов арктического шельфа и ориентируется на расширение ресурсной базы, «Газпром», у которого порядка 50% лицензируемых запасов промышленных категорий, сосредоточенных на суше, не вовлечены в разработку, вряд ли будет активно инвестировать в дорогостоящие шельфовые проекты.
Я хотел бы поздравить компанию «Роснефть» с новым открытием углеводородов на Университетской. Это блестящее подтверждение разработанной специалистами компании модели нахождения нефтяных скоплений на флангах Карской депрессии. Прекрасный результат, который можно только поприветствовать.
Как нам соотнести потенциал российских поставщиков с теми потребностями нефтегазовой промышленности, которая будет шаг за шагом формироваться на Крайнем Севере? Что собой представляет рынок предлагаемых ими услуг на различных стадиях реализации арктических проектов? Я считаю, что необходимо структурировать группы поставщиков, исходя из тех задач, которые они выполняют на каждом этапе реализации нефтегазового проекта по всей цепочке создания стоимости. Что является базисом планирования? Был выполнен анализ хода выполнения всех лицензионных соглашений на право пользования недрами компаний, которые участвуют в реализации проектов на арктическом шельфе, в перспективе до 2030 и 2040 гг. Оценка инвестиционных проектов проводилась по примерно 100 показателям, среди которых можно отметить важнейшие: условия доступа поставщиков (допуск иностранных компаний, регулирование обязательной доли участия российских предприятий); а также доступность необходимых технологий.
Если мы суммируем все эти проекты, то можно сделать вывод, что к 2030 г. на шельфе будет добываться не более 3% нефти по стране в целом (15 из 500 млн т). Газа же на шельфе не будет добываться вовсе. Не надо переоценивать среднесрочные перспективы арктических шельфовых проектов. Однако у нас к этому времени в Арктике будут сформированы мощные источники больших объёмов поставок энергоносителей, основанные на поставках углеводородных ресурсов с сухопутных месторождений морским путем: Ямал СПГ, Новый Порт, Варандей и другие, основанные на поставках углеводородных ресурсов с сухопутных месторождений, и которые потребуют привлечения различных групп поставщиков.
Но в каждой бочке мёда есть ложка дёгтя. Часть из этих проектов попадает под действие ограничений секторальных санкций, введённых США и ЕС в отношении России. Европейские санкции накладывают ограничения в таком «узком» секторе как «арктическая нефть». Но что это такое? Давайте определимся с терминами и наконец-то решим: где проходят границы Арктики?
США были более конкретны, наложив запрет на кооперацию с Россией в проектах по разработке арктических шельфовых месторождений, а также сланцевой нефти и глубоководных проектах (свыше 500 футов, или 132 м). Под эти санкции попадают из действующих проектов освоение Приразломного месторождения, а также другие проекты «Газпром нефти» и «Роснефти», планируемые к реализации в Печорском море.
Остальные арктические проекты, которые должны быть реализованы в этот период, согласно действующим лицензионным соглашениям, более устойчивы к воздействию санкций, поскольку часть из них попадает лишь под воздействие санкционного списка министерства финансов США и будет испытывать определённые финансовые ограничения. Можно поздравить «Газпром нефть», что ей удалось достигнуть соглашения с «Россельхозбанком» о привлечении финансирования. Я считаю, что внутри страны сосредоточен значительный потенциал для решения этих задач.
Однако введённые санкции не являются главной угрозой для арктических шельфовых проектов. Да, есть ограничения по использованию западных технологий, заимствованию длинных дешёвых кредитов. Главная угроза для дорогих арктических проектов, причём не только российских, заключается в снижении мировой цены нефти.
Российские арктические проекты (Приразломное, Новый Порт) ориентированы на стоимость нефти в 100 долларов за баррель. Уровень экономической рентабельности для месторождения Голиаф в норвежском секторе Баренцева моря – 95 долларов за баррель. Чрезвычайно аккуратный «ЛУКОЙЛ» планирует бюджет на 2015 г., ориентируясь на 80-85 долларов за баррель. Существуют прогнозы падения цен на нефть ниже 80 долларов до 60-65 долларов за баррель. Три недели назад IHS опубликовала окончательный прогноз о том, что США будут сохранять положительную динамику добычи сланцевой нефти до уровня стоимости нефти в 57 долларов. Все производители нефти из традиционных источников, Мексика, Венесуэла, часть государств Персидского залива, Великобритания, Норвегия, столкнулись с теми же проблемами, что и Россия.
Какова судьба российских арктических шельфовых месторождений в условиях падения цен на нефть и недостатке необходимых технологий? Российские нефтяники помнят 1998 г., когда цена нефти равнялась 13 долларам за баррель (в нынешних ценах это около 18), но отрасль не была разрушена и вышла на первое место в мире по добыче нефти. Цены и санкции могут, и, вероятно, отодвинут сроки ввода арктических шельфовых месторождений нефти в разработку.
Но если сохранится ведущая роль нефти как энергетического ресурса, рост цен обеспечит приемлемую рентабельность разработки месторождений, а также будут реализованы экологически безопасные технологии освоения этих ресурсов, то эти, как открытые, так и те месторождения, которые только предстоит найти, неизбежно послужат новым источником сырья для мирового рынка. И это не только месторождения российского арктического шельфа, но и норвежского, американского и канадского.
Выход только один – в создании высоко конкурентной цепочки поставщиков нефтегазовых проектов, основанной на международных кооперации и разделении труда, исходя из компетенции и опыта всех её участников. Говоря об арктических проектах, на уровне правительства давно существует позиция, что все они могут быть реализованы, лишь при условии тесного сотрудничества, в первую очередь – с Финляндией (в области арктических технологий судостроения, метеорологии) и Норвегии (по широкому спектру технологий и поставок оборудования).